Восходящее солнце из страны виски
Умолкла навеки Каруизава. Не струится больше хмельная кровь по жилам. Фото на стене. Сантока, видный автор хайку. Что есть хайку, как не дистилляция слов в чистую эссенцию? Что есть виски, если не хайку?
В 1918 году с корабля на шотландский берег сошел молодой человек, которому суждено было стать отцом японского виски. Или, быть может, матерью. В любом случае, родителей было двое, и в то время как Матасака Такецуру постигал искусство дистилляции на лучших винокурнях Шотландии, его будущий партнер по судьбоносному бизнесу, Синдзиро Тории, готовил почву – сиречь воспитывал вкусы потребителя – на родине восходящего солнца.
Матасака изучил основы винокурения в Эдинбургском университете, встретил свою музу, Риту, портрет которой ныне красуется на коробках купажированного молта Taketsuru, – и новобрачные вернулись в Японию.
К тому времени бизнес Синдзиро развернулся уже на всю катушку. Его фирма со смешным названием «Котобакия» стартовала с продажи испанских вин, но настоящую славу принесли ей уникальные напитки, разработанные специально для внутреннего рынка. Истинно голливудскую историю успеха слегка омрачает лишь тот факт, что эти ранние хиты японского рынка были, по современным меркам, примерным аналогом нашего родного «чернила» – в частности, портвейн «Акадама», смесь импортного вина с ароматизаторами. Пугающее созвучие с легендарным «Агдамом», не правда ли?
Однако пора было запускать первый японский сингл-молт, эрзац крайне дефицитных в то время напитков из Шотландии. У Синдзиро Тории были деньги, у Матасаки Такецуру – знания. Поначалу отцы-основатели не могли прийти к соглашению, где зачать свое первое дитя: вблизи наилучшего источника чистой воды либо между крупнейшими мегаполисами – рынками сбыта. Боссом был Синдзиро, и он принял очевидное решение. Впрочем, первая и старейшая винокурня Японии, Yamazaki, стала безусловно успешным проектом и счастливо дожила до наших дней, хоть и трижды реконструированная.
«Котобакия» превратилась в настоящего монстра индустрии, в короткий срок наводнив рынок не только сингл-молтом для истинных ценителей, но и, в первую очередь, дешевыми вискиобразными напитками, которые так полюбили нихондзины. Увы или к счастью, по-настоящему большие деньги делаются отнюдь не на элитарном алкоголе.
К 1934 году Матасака Такецуру наконец заработал достаточно, чтобы выйти из бизнеса, в котором он был обречен оставаться вечно вторым, и возвести собственную винокурню Yoichi на острове Хоккайдо – именно там, где он и хотел: в климате, максимально приближенном к шотландскому, вблизи источников чистейшей родниковой воды. Так возник другой важнейший японский бренд – Nikka, а недавние друзья и партнеры формально стали конкурентами.
Интересно, что спустя много лет обе компании почти одновременно построили по второй солодовой винокурне: Nikka в 1969 году, Suntory (переименованная сыном Синдзиро «Котобакия») – в 1973-м. В обоих случаях новое производство крупнее старого и в первую очередь используется для снабжения блендов. В обоих случаях новый виски получился легче и деликатнее, но чуть менее ценится знатоками. Miyagikyo и Hakushu – скромные трудяги на службе глобальных корпораций.
Отведенные мне слоги подходят к концу, а ведь мы лишь слегка прикоснулись к истории японского виски. Удивительный парадокс в том, что японцы, со всей присущей им усидчивостью, старались скопировать скотч, а получили потрясающе самобытный напиток. Не говоря уж о том, что «копия» вышла едва ли не лучше оригинала.
Yamazaki, Yoichi, Miyagikyo, Hakushu, легендарные и закрытые Hanyu и Karuizawa, с которой мы начали этот рассказ, крошка Chichibu, Eigashima, Fuji-Gotemba, Shinshu Mars –
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему –
В этом высший подвиг цветка.